Антонина Андреевна стряхнула крошки с колен — завтрак, состоящий из засохшей булочки и пакета просроченного кефира был окончен. Сегодня утренняя трапеза была скудной — это все, что ей досталось из просрочки, выброшенной супермаркетом. Со своими артритными ногами она не успела прийти пораньше, у мусорных бачков уже было полно бродяг, которые деловито делили просроченные продукты.
Ей не досталось бы и этого, если бы не грязный бомж, милостиво протянувший ей пакет кефира и засохшую сдобу.
Антонина Андреевна размышляла, чем бы сегодня заняться. Идти просить милостыню на вокзал было опасно. Там уже все хлебные места поделены, встать на точку самовольно означало нарваться на неприятности. Еще не сами нищие погонят, так те, кто их «крышует». Мало того, что деньги отберут, так еще и паспорт попытаются отнять. Хорошо еще, что в прошлый раз она надежно спрятала единственный уцелевший документ, и тот самый бугай, которому платят дань нищие, побрезговал ее обыскивать.
Хотя один бродяга говорил ей, что если начать работать с «крышей», можно рассчитывать на ночлег в старом бункере, где есть место, где поспать, горячий чай и кой-какая похлебка. Правда, если мало соберешь, то могут и побить. Этого ей еще не хватало! У нее так ноги гудят от каждого шага и позвоночник ноет, Антонина Андреевна не выдержала бы и легких побоев. Нет, работать с бандитами было опасно, несмотря на хвалебные отзывы того нищего. Целый день стоять на паперти ради ночлега, плошки еды и чашки мутной жижи, именуемой бродягами чаем — это было бы слишком.
Пожилая женщина тяжело поплелась к автобусной остановке. Может, кто из добросердечных прохожих подаст немного мелочи... Но никто не подал. На остановке топтались только молодая мамочка с малышом лет четырех, у женщины с маленьким ребенком Антонине Андреевне стыдно было просить подаяние.
Окинув взглядом парочку на остановке, пожилая женщина горестно вздохнула и направилась в противоположную сторону. Мелочи не было даже на питьевую воду, нужно было идти до частного сектора, чтобы набрать бутылочку для питья из колонки.
Дойдя до колонки, Антонина Андреевна подставила под ледяную струю пластиковую бутылку. И вдруг услышала откуда-то из-за забора: «Пошла вон отсюда, божиха чертова!» От неожиданности бутылка выпала из рук. Наконец-то кто-то озвучил действительное положение вещей — бомжиха...
Да, она теперь БОМЖ — лицо без определенного места жительства. А ведь недавно у нее все было — трехкомнатная квартира улучшенной планировки в центре, хорошая бытовая техника, автомобиль. Все пошло прахом, когда не стало мужа.
С Анатолием Антонина сошлась уже в зрелом возрасте. В те времена он был интеллигентным импозантным мужчиной с легкой серебристой проседью в черных волосах. Да и она была еще ничего, не то что сейчас... Они познакомились на выставке антиквариата. Анатолий жадно разглядывал какие-то амулеты, в то время, как Антонина отходила подальше, чтобы получше охватить взглядом картину. Пятясь, острым каблуком она нечаянно наступила незнакомому мужчине на ногу, стала извиняться за неловкость. Завязался разговор, с выставки они уши вместе.
Она знала, что у ее ныне покойного мужа была непростая судьба. Детство Анатолий провел в детском доме, был дважды судим за кражи. Затем мужчина взялся за ум, увлекся антиквариатом, открыл свою собственную антикварную лавку. Наивная Антонина думала, что супруг навсегда завязал с преступным промыслом, но это было не так. После его внезапной смерти вскрылись неприятные обстоятельства.
Супруг тихо ушел ночью от сердечного приступа. Не успела осесть земля на могильном холмике, как к вдове стали приходить неприятные личности, показывать расписки, подписанные Анатолием, угрожать, требовать денег.
Оказалось, что не все вещи в лавке Анатолия, попали туда законным путем. Бывший вор-домушник перестал воровать, однако связи с криминальным миром не утратил. Он стал перекупать краденые уникальные вещицы, изредка занимался аферами — брал предоплату за раритет у коллекционеров из-за рубежа, но обещанную вещь не пересылал. Один из таких обманутых коллекционеров пожелал отомстить мошеннику. Так Антонина лишилась квартиры, автомобиля и всех благ — имущество было описано в судебном порядке, а она оказалась на улице.
До встречи с Анатолием у Антонины имелась своя квартира, но муж уговорил ее продать ради покупки нового авто. После его смерти бедная женщина осталась ни с чем. Сперва ночевала у немногочисленных подруг, но потом ей ясно дали понять, что чужой человек является помехой в доме. Тогда она стала ночевать в подъездах, брошенных сараях, теплотрассах.
«Стать бомжихой на старости лет... Какой позор...» Эти мысли, будто заезженная пластинка, вертелись в голове пожилой женщины, когда она поспешно уходила от общественной колонки, на ходу закручивая пробку полупустой бутылки.
Нет, она не хотела, чтобы ее гнали отовсюду, будто старую больную собаку. В прошлом она была искусствоведом, но волею случая превратилась в бродяжку. Присев на лавку, Антонина Андреевна расплакалась. Нет, так жить нельзя, нужно что-то менять! Пожилая женщина бродяжничала целое лето, одежда ее обветшала, тело было давно немытым... «Уж лучше смерть, чем такая жизнь!» - подумала женщина, решительным шагом направляясь к той самой многоэтажке, где жила долгие годы и даже была когда-то счастлива в браке.
Антонина Андреевна решила не ехать на лифте — ей напоследок хотелось пройти мимо двери некогда своей квартиры. Внешне ничего не изменилось — все та железная дверь, оббитая коричневым дерматином, ручка в виде головы льва... Женщина немного подержалась рукой за кольцо, торчащее из львиной пасти, а затем продолжила свой путь на последний этаж.
Кое-как взобравшись по железной лестнице, Антонина толкнула крышку люка. Какая удача — люк не был закрыт на замок. Еще какие-то несколько минут, и все закончится.
Поднявшись на крышу, Антонина Андреевна сняла косынку и подставила лицо теплому августовскому ветерку. Как красиво вокруг — вечерело, закат окрасил небо багровыми красками, вокруг простирался город, который когда-то так любила Тоня. В этом городке прошло ее детство, студенческие годы, случилась первая любовь...
Только ни раскисать, ни разводить розовые слюни и сопли — она здесь не за тем, чтобы предаваться воспоминаниям. Она пришла сюда сделать важное и последнее дело в своей жизни — покончить со своим убогим существованием, чтобы достойно отойти в мир иной, сохранив напоследок к себе хотя бы каплю самоуважения.
Подойдя почти к самому краю крыши, она остановилась в нерешительности — чертово ограждение, надо через него как-то перелезать... Не успела она задрать для удобства юбку, как услышала лязг железа за своей спиной. Оглянувшись, она увидела того самого бугая, который недавно вытрясал из нее собранную на паперти мелочь.
— Э, тетка! Ты на мою тачку тушку свою сбросить мечтаешь? — не зло оскалился бугай.
Антонина Андреевна машинально глянула вниз — там действительно стояло большое легковое авто. Джип, похоже — на таких машинах все братки ездят.
— Валяй, не жалко! — неожиданно разрешил не к месту развеселившийся здоровяк.
— Давай, тетка, забабахаем наши с тобой отбивные прям на капоте! — смех парня был нервным, затем перешел в истеричный хохот.
Антонина Андреевна поправила юбку. С парнем явно было что-то не то. Неужели, он тоже решил свести счеты с жизнью? Парень вгляделся в ее лицо:
— Ба, еще и знакомая! Так даже интересней. Интимней, я бы сказал, — подмигнул пожилой женщине здоровяк.
— Да что случилось-то у тебя? — не выдержала Антонина Андреевна.
Бугай вдруг стал серьезным:
— А это уже, бабка, не твое дело. Просто не хочу ждать смерти.
Антонина Андреевна на время забыла о собственных проблемах. Она пристала к парню, как банный лист, выспрашивая, что такого могло у него случиться, чтобы он решился свести счеты с жизнью. И браток «раскололся». Узнав, что подхватил ВИЧ-инфекцию, Виктор сперва пришел в ярость, затем впал в депрессию, а после решил закончить свою жизнь, не дожидаясь смерти от СПИДа.
Беседуя, они присели на то самое невысокое ограждение, которое недавно собиралась перелезать Антонина Андреевна. Пожилая женщина была грамотной во многих вопросах. Она подробно объясняла Виктору, что ВИЧ — это еще не приговор, сыпала статистикой продолжительности жизни ВИЧ-инфицированных, которые вовремя начали лечение.
— Ты пойми, Витя, это же как диабет. Постоянно нужно принимать лекарства, это да. Но если продолжать лечение на протяжении всей жизни, можно благополучно дожить до старости. И женятся сейчас с ВИЧ, и дети с отрицательным результатом рождаются. Ты ж не слабак, Вить! За жизнь бороться надо!
Услышав последние слова, Виктор презрительно хмыкнул: «Уж кто бы говорил!» Но Антонина Андреевна чувствовала, что его решимость ослабла, а ее слова заставили парня крепко задуматься.
— Сама-то чё, по-прежнему бомжуешь?
Антонина Андреевна ничего не ответила и отвернулась.
— Дура, что ли, из-за хаты на такой грех идти? У меня домик в пригороде от бабки остался, свезу тебя туда, да живи. Пропишу — пенсию получать станешь. Работала-то кем?
— Искусствоведом.
— Ух ты! Научишь меня разбираться? А то цацки всякие бродяги несут, я им ладу не дам, отдаю за бесценок, а вдруг то раритеты какие...
Антонина Андреевна вздохнула, посоветовала Виктору не связываться с антиквариатом — пожилая женщина рассказала о своем муже, о долгах, об описи имущества из-за мошенничества супруга в антикварной лавке.
— Как, говоришь, мужа твоего звали? Анатоль Сергеич? — напрягся вдруг Виктор.
Антонина кивнула.
— А фамилия его Штоль?
Женщина снова утвердительно покивала головой.
— Так я же знал его. Он меня под крыло свое взял при первой моей отсидке. Если бы не он, меня бы убили — понятий не знал, борзый был сильно. Ну, мир праху его — хорошим человеком был Штольня. Его вдове я просто обязан помочь.
От многоэтажного дома отъехал черный джип, увозя Антонину Андреевну из старой жизни. Угольно-черный блестящий автомобиль увозил усталую пожилую женщину из душного города, мчал ее к уюту в сельском домике и спокойному деревенскому быту.