У меня никого нет, я выпускница детского дома, квартиру я должна была получить, как сирота только после окончания института.
— Выходи за меня замуж, — предложил Данила, когда мы учились на 3-м курсе.
— Не переживай, у моей мамы большая квартира, а еще есть однушка, в которой раньше жила бабушка. Она сейчас пустая стоит, так что нам будет, где жить.
Но все было не так, как рассчитывал Данила. Его маме я не понравилась сразу, а когда она узнала, что я из детдома, то возмущению родительницы не было предела:
— Ты сошел с ума, да, сын? Я наверное ослышалась? — возмущенно сказала свекровь.
— На ком ты жениться собрался? На этой? Ну-ну. На меня можете не рассчитывать. Я не приму в дом неизвестно кого. И в бабушкину квартиру не пущу.
Данила взял меня за руку и мы ушли. Супружеским студенческим парам давали комнату в общаге, но это был не наш вариант. У Данилы была местная прописка, поэтому пришлось расписаться и уйти в съемную комнату.
Мы подрабатывали и жили очень трудно. Все деньги уходили на оплату комнаты, так что батон белого хлеба и бутылка кефира часто было единственной нашей едой за весь день.
Но мы выстояли, закончили учебу, я получила маленькую квартиру и мы ушли жить туда. А потом и на работу устроились оба. Жизнь налаживалась. Через 3 года после замужества я забеременела.
Все это время с мамой мужа мы не общались. Непокорного сына она вычеркнула из своей жизни. Даже рождение внука не смягчило ее сердце. На наше приглашение она ответила:
— Мне не нужны внуки с непонятной генетикой! Можете хоть десять нарожать, мне все равно.
Илья рос здоровым и смышленым. Отсидев в декрете, я снова вышла на работу. Уставала очень: и ребенок, и работа.
— Я с мамой помирился, — огорошил меня однажды муж.
— Она сказала, что я могу к ней приходить, правда, тебя и Илью она видеть по-прежнему не хочет. Но не беда, постепенно все наладится, я уверен.
А мне было очень обидно. Умом я понимала, что она ему мать и не стала мешать налаживанию их отношений. Но почему-то нехорошее предчувствие было. Ну не делается так: сын отдельно, а сноха и внук отдельно.
Вскоре я убедилась, что была права. Данила начал все чаще задерживаться на работе, а потом и вовсе не пришел ночевать.
— Я у мамы остался, ей нездоровилось, — объяснил муж, да еще и на меня начал ругаться, что я его в чем-то подозреваю.
А недели через две после этого случая, когда Данилы не было дома, раздался звонок в дверь. На пороге стояла и ехидно улыбалась моя свекровь.
— На, смотри, — она сунула мне в руки пачку фотографий.
— Мой сын взялся за ум. Надеюсь, ты согласишься на быстрый развод!
На фото мой муж был с другой. Сомнений эти фото не оставляли. Он встречался с любовницей в квартире, которая осталась от его бабушки, в той самой, в которой нам когда-то отказала свекровь.
— Да, я дала ему ключ, — торжествующим тоном сказала мама мужа.
— Он встречается с хорошей девочкой, дочерью моих знакомых. Да, я установила камеру в квартире, потому что мой сын никак не решался тебя бросить.
Тут из комнаты вышел мой сын и с любопытством уставился на незнакомую женщину. Cвекровь брезгливо посмотрела на мальчика и добавила:
— Алименты будешь получать, как положено по закону, всего хорошего. На развод Данила подаст сам. Нет, он не придет за вещами. Можешь оставить себе на память его нищие обноски. Я сама куплю сыну новые вещи.
