Меня будто кирпичом по голове треснули. Я держал в руке чертов мобильник. Оттуда доносился противный высокий голос. Голос что-то спрашивал, что-то щебетал. Я не мог его больше слышать и нажал отбой.

У моей Женьки с недавнего времени обнаружилась какая-то родственница в деревне. Бабулька какая-то. То ли двоюродная, то ли троюродная. Она ее внучатая племянница получается.Гм… интересно, а та кем ей приходится? Тетчатая баба? Или бабчатая тетя? Вот блин, придумают же…

Эта тетчатая баба (бабчатая тетя, хех), возникла в тот самый момент, когда здоровье дало сбой (вот ведь странное совпадение, правда?)- и Женька повадилась ездить к ней чуть не каждую неделю. Выходные мы всегда ходили в походы. Ну, так повелось. У нас обоих жила такая маленькая вожжа под мантией, у каждого своя. А потом они объединились в одну большую, общую, и вот теперь уже с вечера пятницы начинались сборы.

Походы, сплавы, куда мы только не забирались, и в каких передрягах не побывали. Я уже и не представлял себе жизни без этих еженедельных вылазок. Вожжа, похоже, превратилась в солидных размеров крокодила.
Но вот теперь Женька променяла эти вылазки на свою тетчатую.

Нет, я понимаю, помощь. Но, блин, как это все-таки мешает! Ладно, думал я, в конце – концов, бабулька выздоровеет, и все вернется в прежнюю колею.
На том я и успокоился. Просто ждал. Без Женьки ехать не хотелось, я привык к тому, что она всегда рядом, и вот просто ждал.

И тут вдруг этот звонок. Сестрица ее, Милана (вот ведь имечко) звонила довольно редко, да и не мне, а Женьке. А тут мне позвонила, у Женьки телефон недоступен. Когда я завел заунывную песню про тетю (как же все – таки она называется-то?), она помолчала, а потом каким-то странным голосом спросила: «Э…. какая тетя?».

Ну, в общем, благоверная моя не только наврала мне, но еще и сестру забыла предупредить об этом наглом вранье. И та прокололась. А может, и не прокололась, а специально выболтала, что нет никакой у них тети. Ни бабчатой, ни тетчатой. Была у нее такая мерзкая черточка - подставить ближнего.

В общем, сидел я и тупо соображал, что ж теперь с этой информацией делать. Не укладывалось в голове, что моя Женька – верный друг, товарищ мой по всем приключениям, самый надежный, надежнее любой скалы, моя любимая женщина, нежней и страстней которой я не встречал, просто врет мне.
Предательница. Нет, не укладывалось. И как только эта мысль прокрадывалась в мою несчастную голову, грудь стискивала такая боль, которую я сроду не испытывал.

Но вот так сидеть и думать, чего там происходит, и что скрывает моя Женька, я не мог. Надо было действовать. И когда она появилась как ни в чем не бывало в дверях, я ласково спросил, почему бы не отвезти ее на машине в следующий раз.

Она начала отнекиваться. Придумывать какие-то причины.
Косяк номер раз. Плохая легенда, плохое прикрытие.
Я еще ласковее предложил отправиться на электричке, потом пешком – совместим приятное и привычное с полезным. Она опять чего-то придумала. Очень неубедительное чего-то.

Косяк номер два. Эх… И врать не научилась, а туда же! Я придумывал какие-то шуточки, какие-то дела, только бы не думать о главном. Что скрывает от меня моя Женька. Наконец, я понял, что надо делать. Я поеду за ней. Прослежу. Этично ли это?- да вообще до лампочки, этично или нет. Мне надо узнать, и я узнаю. Или просто крыша съедет.

В общем, в следующее рандеву я сопровождал мою супружницу в ее загул. Не факт, что именно загул, но эта мысль уже потихоньку обосновывалась в моей голове. Чем еще объяснить-то?

Если бы меня кто из знакомых увидел в моей экипировке – обхохотался бы, наверное. Но мне надо было скрываться, и я маскировался. Пару раз она даже оглянулась подозрительно – видимо, что-то заметила. Но я топал за ней, довольно далеко сзади, и мы оба подошли к цели. Целью была какая-то развалюха, которая даже на фоне деревенских домов выглядела очень уж непрезентабельно.

Мда… Красавица моя, конечно, не королевских кровей, но уж такое убожество… это, что ли, и есть корабль любви? Я уже почти был уверен, что здесь вот оно, гнездо разврата моей супруги и ее, прости, господи… ( приберегу лучше маты для торжественной встречи).

Я тихо вошел в калитку. Прошел за дом в заросший травой сад. Картина Репина: Евгения Пронина разгружает сумки. И как дотащила их! Во всех наших вылазках, конечно, и рюкзаки носили, и палатки, но я всегда старался взять самое тяжелое сам. А тут! Как Камаз загрузилась! И все для этого упыря?!

Упыря я тоже сразу увидел. Сидит, скотина. Развалился как король, пока баба ему деликатесы из сумки достает. Такая меня охватила злость! Я свою Женечку берегу, пылинки с нее сдуваю, не позволяю слишком тяжелое поднимать, слежу, чтобы не упала моя девочка. А девочка прет каждую неделю сумки, угождая чужому мужику!

Больше у меня выдержки не хватило, заревел я как раненый лось и двинул в сторону упыря. А Женька закричала, кинулась ко мне, пытаясь остановить. Мы упали на траву. Я поднял голову и увидел перед глазами колесо. Это было странно. Поднял глаза. На колесах кресло, в нем – мужик . Без ног мужик.
Оп-ля… Я вообще перестал что-либо понимать.

В общем, когда мы уже сидели за чаем, и Женька мне все рассказала, меня только одна мысль мучала. Ну почему она мне сразу не сказала? Я что, придурок безнадежный? Я бы ездил с ней и помогал, и сам бы сумки эти чертовы возил.

Валера ее старый друг. Еще со двора. Из песочницы, так сказать. Играли вместе. Клятвы давали. Нет, не верности. Дружбы. Какая-то у них типа группа была. Компания. И девиз «танкисты своих не бросают». Вот она и не бросила. Валеру жена бросила, когда он ноги потерял. Хорошим был водителем. Привела в дом другого мужика. Он ушел, поселился в старом бабкином доме, здесь и живет. А Женька моя одна осталась из их компании, остальные далеко. Вот и не бросила, танкист мой маленький.

Валера дельным мужиком оказался. Он теперь в моем автосервисе работает. Мастер от бога. Любой автомобиль на ноги, на колеса то есть, поставит. Ребят моих учит и курирует.

И сдается мне, заглядывается на него наша приемщица Тонечка.. да и он как-то неравнодушен. Ну и дай бог! Еще двумя счастливыми людьми будет больше.